Май — июль 1916. Шубково (Ровно) — Луцк. 1-я мировая, Восточный фронт

Лагерь 26-го пехот. запасного батальона. Ровненский район. Недалеко от Шубково

Через Користовку-Фастов-Казатин-Бердичев-Шепетовку наш эшелон добрался до Ровно. В памяти остались живописные места вдоль правобережного Днепра от Користовки до Белой Церкви: разгар весны, пение соловьев.

Разгрузились на станции Ровно, откуда в тот же день походным порядком (25-30 км) добрались к месту назначения.

Это был лес на берегу реки Горынь (в нескольких километрах от местечка Шубково), где в довоенные годы проходила лагерные сборы 32-я пехотная дивизия (полки: 125, 126, 127 и 128-ой — Путивльский, Курский, Старооскольский и Рыльский).

На территории лагеря 26-й батальон расположился довольно комфортабельно. Здесь имелись нужные служебные здания, офицерские бараки для проживания с семьями (конечно, в мирное время), лагерная церковь.

1916. Лагерная церковь под Шубково

Уже на второй день после прибытия вдоль передней линейки выросли ряды солдатских палаток.

1916. Лагерь 11-й роты 26 запасного пехотного батальона на реке Горынь

Меня командир роты поселил вместе с собой в бараке. Вместе с нами находился и деньщик командира роты «Пьер» (солдат армянской национальности).

Командир 11 роты П.Г. Фоменко у своего барака в лагере под Шубково

В батальоне происходила напряженная подготовка маршевых рот для усиленного пополнения боевых частей фронта в связи с майским нашим наступлением, которому предшествовал известный так называемый «Брусиловский Луцкий прорыв». А фронт был, как говорится, рядом с нами.

Ротные занятия я посещал не регулярно; в одно время не являлся на вечерние поверки, но против этого восстал фельдфебель роты подпрапорщик Безвершенко и мне пришлось подчиниться.

Для поверки («Вечерней зари») батальон по-ротно выстраивался вдоль передней лагерной линейки лицом к широкой лесной поляне.

После многоголосой команды «На молитву шапки долой» в наступившей тишине и в наступивших сумерках раздавалось пение церковных молитв, а после команды «Накройсь!», «Смирно!» духовой оркестр исполнял «Вечернюю зарю» и гимн «Боже, Царя храни».

Церемония эта носила торжественный характер.

Нельзя не упомянуть, что 11-я рота имела собственный «оркестр», состоявший из двухрядной гармонии, барабана, литавров и, кажется, двух медных труб, из коих одна называлась «трамбон». Под марш этого «оркестра» 11-я рота лихо шагала на занятия и с занятий.

 Не мало времени проводил я на реке Горынь, довольно живописной в смежестве с нашим лагерем.

1916. Река Горынь

Была у нас лодка, доставлявшая мне немало удовольствия.

На реке Горынь. Слева направо прапорщики: Фоменко, «Х», Кармазин, Пожидаев. 1916 год

 

Петр Григорьевич в свободные минуты уделял внимание строительству купальни на реке, чем занимались выделенные для этого солдаты.

1916 год. Строительство купальни на реке Горынь

И, конечно, не на последнем месте было фотографирование, которое мне крепко помогло. Впрочем, об этом несколько позже.

Надо сказать, что к этому времени моё дальнейшее пребывание в батальоне стало затруднительным. С одной стороны нельзя было до бесконечности пользоваться льготой специалиста и в какой то мере злоупотреблять добрым отношением со стороны командира роты. С другой — нельзя было забывать, что у меня есть семья, нуждающаяся в моей помощи. Ведь Валя со Славой у своих родителей была под №№7 и 8, а работал только тесть — Станислав Иванович.

Поскольку перспектив для откомандирования для службы по специальности не намечалось, то я решил просит командование о направлении меня в школу прапорщиков. Таковая находилась недалеко от лагеря, в городе Житомире для ратников ополчения 2-го разряда. В ожидании отправки в школу я коротал время в фотографировании. А поскольку для этого нужны были материалы, то за таковыми в один из июньских дней Петр Георгиевич командировал меня в г. Ровно.

1916. Июнь. Левда Александр Михайлович

И вот здесь, в Ровно, бродя по городу, я случайно обратил внимание на таблицу, прикрепленную к зданию: «Начальник дорожных работ VIII-ой армии Юго-Западного фронта». Недолго думая, поправив складки на гимнастерке и подтянувшись, я вошёл в это здание и направился прямо к кабинету начальника работ, который меня принял, выслушал и пообещал походатайствовать в штабе армии об откомандировании меня в его распоряжение.

1916 год.  Июнь. Левда Александр Михайлович

В батальон я возвратился, окрыленный надеждой.

В это время возникло неприятное обстоятельство, в которое я был втянут помимо своей воли. Взаимоотношения у Петра Георгиевича с женой вообще не носили ровности, а перед отъездом батальона из Кременчуга они поссорились между собой и по этой причине Мария Сергеевна отказалась ехать с ним в Ровно.

Петр Георгиевич явно тосковал. Во второй половине июля он дал мне поручение ввиде командировки в Полтаву, где проживала Мария Сергеевна. «Езжай в Полтаву и привези её сюда во что бы то ни стало. Соври., что в ближайшие дни меня отправляют на фронт с маршевой ротой».

1916. Мария Сергеевна Фоменко

Получив документы и деньги, я немедленно отправился выполнять поручение. Миссия моя, связанная с враньем, развивалась успешно. После некоторых колебаний Мария Сергеевна согласилась и мы выехали с ней из Полтавы. Но когда приехали в Ровно, то она встала на дыбы: «Не хочу его видеть, Вы меня обманываете, я сегодня же вечером уеду обратно в Полтаву». Это было утром. Видя, что дело принимает скверный оборот, я немедленно нанял в Ровно извозчика и помчался в лагерь, где доложил Петру Георг. о создавшемся положении. Не теряя времени, он тем же извозчиком отправился в Ровно, где к его (да и к моему) счастью нашёл на вокзале свою супругу. О дальнейшем у меня сохранились отрывочные воспоминания. Свою супругу Петр Георг. всё же в лагерь привез и уже на другой день мне передали, что она меня клянёт на чем свет стоит. Предчувствуя это, я предусмотрительно удрал из барака и поселился в роте.

И вот тут на моё счастье из канцелярии батальона пришел приказ: «Вольноопределяющегося Левду А.М. откомандировать в распоряжение Начальника работ VIII армии, исключив из списков батальона с 28/VII 1916 г.» Радости моей не было предела. Открылась благоприятная фаза в моей военной жизни.

Кроме того (скажу по секрету), я был доволен, что улизнул от возмездия со стороны Марии Сергеевны, ярости которой не было предела.

В дальнейшей моей жизни о Петре Георгиевиче и Марии Сергеевне, сделавших так много доброго для меня и моей семьи, я ничего не слыхал.

***

Сборы мои были очень короткими. Получив в канцелярии батальона документы, я уже шагал с вещевым мешком за спиной в Ровно навстречу новому. Выйдя за пределы лагеря, я снял погоны вольноопределяющегося и солдатскую кокарду с фуражки. Мог ли я подумать тогда, что 25 лет спустя мне придется опять быть рядовым с пилоткой на голове, украшенной красной пятиконечной звездой с серпом и молотом?!

***

В эти дни управление начальника дорожных работ VIII-й армии находилось уже в Луцке, куда я приехал из Ровно по жел. дороге. На станции Киверцы имел пересадку. Здесь мне пришлось впервые испытать «удовольствие», вызванное налётом немецкой авиации. В числе многих я прятался под вагонами.