В 1903 году закончилась пора моего безмятежного детства. Осенью этого года меня определили в подготовительный частный пансион Марии Ивановны Строниной. Это учебное заведение находилось далеко от нашего местожительства, на противоположной стороне города, почти на берегу Днепра. В нем было (только мальчиков) не более 30 человек, и оно являлось привилегированным. Здесь в большинстве учились дети дворян и обеспеченных родителей. Что же касается общеобразовательных начальных школ Министерства Народного просвещения, с 3-х годичным сроком обучения, где обучались, в основном, дети так называемых «низших» сословий и где, надо сказать, учебная сторона была поставлена довольно удовлетворительно, то в школу подобного типа мама не захотела меня определять, стремясь формировать меня в более культурной среде. Отдаленность школы от дома особенно не чувствовалась, т.к. Кременчуг принадлежал к числу очень немногих городов России, где был электрический трамвай. Как ни странно, но трамвай появился здесь ранее, чем в Санкт-Петербурге и Москве.
В 1904 году началась Русско-Японская война. Этот период я помню уже довольно отчетливо. Ходом военных событий я очень интересовался и, будучи уже грамотным, летом 1904 года ежедневно ходил на вокзал жел.дор. станции Кременчуг к приходу почтового поезда из Харькова, привозившего газету «Южный край». Газету я читал (вернее — сводки о военных операциях) на обратном пути с вокзала, проявляя бурный восторг при удачах наших войск и подавленность при очередных поражениях, что доминировало в ходе той войны. У меня был газетный лист, на котором изображены в виде силуэтов военно-морские корабли России и Японии. Потопленный японский корабль с радостью из этого перечня вычеркивался, а возле силуэта русского погибшего корабля со слезами на глазах ставился крестик. В дальнейшем, когда неудачи наши на суше и на море приняли непрерывный и катастрофический характер, мой патриотизм, оскорбленный в лучших его проявлениях, пошёл на убыль. А когда я узнал о Цусимской трагедии, то после горьких слёз совершенно перестал интересоваться военными событиями.
1904 и 1905 года для меня были периодом большой свободы. В это время отец и мать были заняты строительством дома в городе, где приобрели земельный участок на Солдатской улице (адрес и сейчас существует — Украина, Кременчуг, ул. Солдатская, д.49) . Душою этой стройки, «главным производителем работ» была, конечно, мама (отец мог уделять внимание только урывками). Здесь мама проявила большую гибкость, энергию и способности, как организатор. Дом был отстроен кирпичный, двухэтажный, на 4 квартиры с надворными строениями. Наличных средств на полное возведение дома не было, поэтому мама вместе с отцом пришлось проявить изрядную поворотливость с тем, чтобы довести начатое дело до конца. Надо сказать, что задача была решена успешно, дом построен добротный с отличными для того времени квартирами. В строительстве этого дома огромная роль принадлежала Ольге Ильиничне. Дом выдержал два больших наводнения (в 1917 и 1931 годах). В 1920 или 1921 г. национализирован, а в 1944 году сожжен немцами при отступлении. В настоящее время восстановлен и его занимает какая-то дорожная организация. Со стороны фасада дом имеет прежний вид, но выгоревшее деревянное нутро распланировано уже по-новому. В 1956 году, в ноябре месяце, я был возле этого чужого мне уже дома, заходил даже вовнутрь, и на память даже сфотографировался.
После годичного обучения в пансионе, с осени 1904 года я был определен в Кременчугское Александровское реальное училище в приготовительный класс. С 9-ти летнего возраста я был облачен в форму (и даже парадный мундир!), ношение которой было строго обязательным, неукоснительным, не то что в нынешних семи- и десятилетках. Вот откуда, моя дорогая внучка Олечка, у твоего дедушки Саши приверженность к и любовь к форменному обмундированию. Там, где за формой строго следят и умело её носят, там она дисциплинирует, подтягивает.
После больших трудов родители в 1905 году переехали в собственный дом №49 по Солдатской улице. К этому времени позорно для России закончилась война с Японией и началась революция 1905 года.
Этот период ознаменовал и я, оставшись на 2-й год в приготовительном классе реального училища, не проявив, надо полагать, соответствующего рвения к наукам.
С переездом в собственный городской дом закончилась первая 8-летняя фаза нашей Кременчугской жизни. Закончился и период моей вольной жизни,связанный с любимым садом-лесом, Кривой Рудой и чудесным купанием в колдобине, что была возле Гарбуза.
Строительство дома совпало с трудным периодом, но начатое дело было доведено до конца. Сразу же дом начал приносить доход.От 3-х, сдаваемых в наём квартир, родители имели в месяц, кажется, до 75 рублей. Если к этому прибавить жалование отца и его «доходы», то складывался по тому времени довольно приличный бюджет. Уровень жизни был высокий, всего было в изобилии и недорого. Питание в нашей семье находилось на высоком уровне. Готовились блюда сытые, разнообразные и главным образом свойственные малороссам (так тогда называли украинцев). Особенно умело готовила мама борщ и это было одно из основных блюд в нашем меню. Любил отец борщ, ел его много и даже похваливал Олюшку за искусство.
Одевались мы также прилично. Трое из нас (отец, я и Надя) были связаны с форменным обмундированием (этот термин к Наде несколько не подходил, т.к. у нея «обмундирование» выражалось в форменных гимназических платьях и в шляпках). Отец получал обильно от жел. дор. и при том бесплатно прекрасное форменное обмундирование, исключая обуви. Надо сказать, что за своим внешним видом отец всегда очень следил, особенно при ношении формы, был даже щеголеват, подтянут. Летнее его обмундирование трудолюбивыми и умелыми руками мамы сияло чистотой и наутюженностью. Была у отца в достатке и гражданская одежда, но он её, как мне кажется, не особенно любил. Одевалась и мама умело и со вкусом, не отставая от мод, духа времени и возраста. И в реальном училище и затем в техническом училище я относился к группе учащихся, всегда прилично одетых и подтянутых.
Закончив строительство дома, мама уделила и уделяла в дальнейшем много забот, трудов и инициативы в деле благоустройства двора и сада. Большая часть двора была отведена под фруктовый сад, огражденный штакетником. Чего только не было в этом небольшом, но таком уютном садике! Здесь было всего понемногу: деревья вишневые, абрикосовые, сливовые, грушовые; кустарники смородины черной и красной, крыжовника. Не забыты были и райские яблочки,такие веселые, румяные, аппетитные. В центре сада находилась летняя мамина кухня, представлявшая собой плиту под навесом, стенами которого служил дикий виноград, густо оплетавший это сооружение.
Видное место уделялось и цветам, среди которых особенно сохранился в памяти табак и ночная фиалка (метеола), наполнявшие в вечерние и ночные часы дивными запахами наш уютный дворик.
Сад поливался из копаного шахтного с деревянным срубом колодца, вода в котором была солоноватая и пригодная только для хозяйственных целей. Питьевую воду по городу развозили лошадьми в бочках специальные водовозы. Вода забиралась непосредственно из Днепра. Это была одна из диких сторон тогдашней кременчугской жизни. Примерно в 1907-1908 годах появились в городе первые водопроводные (из артезианских колодцев на песчаной горе) магистрали и водоразборные будки; но их было мало.
Конечно, никакой канализации в городе не было. Каждый двор имел свои примитивные отхожие места с выгребными ямами, называемые попросту «нужники» Зловоние множества этих, необходимых в человеческом быте, сооружений, вкупе с запахами перенаселенных и загрязненных до невероятности еврейских кварталов города, составляли запахи непревзойденные по своей специфичности и ароматности. А когда в том или ином дворе «золотари», называемые более образно «говновозы»,забирали в бочки накопившуюся «прелесть», вонь достигала своего апогея. На фоне этой неприглядности садик мамы и немногих соседей по нашей улице являлись просто райскими уголками.
Революционные события 1905 года — вынесено в отдельную запись.
Квартира наша находилась на первом этаже и состояла из гостиной, столовой, спальни, прихожей, кухни и стеклянной галереи. Отапливалась (начало тетради №4) отличной центральной голландской печью, облицованной изразцами. Уют и классическая чистота, ревниво поддерживаемая и оберегаемая мамой, являлись неотъемлимыми в нашем повседневном быту.
Кременчуг - Орск - Феодосия - Ростов/Дон 1913-1981 
День добрый. Не совсем понятен комментарий